Биограф и я.

Он был жеребец чистокровной верховой породы. Прекрасный зверь, темно-гнедой, с изумительной точеной головой, трепетными ноздрями и выразительнейшими глазами. Как в казачьей песне - "душа добрый конь". Хотя вообще эти лошади носят славу капризных и строгих, пусть и очень честных в работе. Но Биограф был добр и покладист. Не старый, но сильно искалеченный спортом он попал в кокинскую конюшню как пенсионер - доживать век. А я на этой конюшне проводила почти каждое лето.  И у  нас с ним сложилась дружба короткая, но крепкая, какая иногда случается между людьми и лошадьми. Я почти не ездила на нем верхом - у него были проблемы с сердцем, но всячески заботилась и развлекала его. Мы ходили вместе купаться на озеро - он плавал как кит, неутомимо и азартно, и при этом громко фыркал и стонал от наслаждения. Ни до ни после я не видела, чтобы лошадь добровольно уходила под воду почти целиком с головой, оставляя над водой только уши и ноздри. У него были больные ноги, и плавание очень облегчало ему жизнь. Я залезала ему на спину, и мы плавали вместе, иначе уговорить его вылезти из воды было бы просто невозможно. Он был удивительно горячий под водой, и потому даже в холода с ним вместе можно было купаться сколько угодно - не замерзнешь. А потом мы сохли на берегу - я валялась на траве, намотав на руку длинную корду, а он бродил вокруг меня, щипал травку, иногда наклоняясь, чтобы подергать меня за рубашку или нежно дунуть мне в лицо ароматом луговых трав. Он встречал меня ржанием, а я спешила к нему всегда,с гостинцами или без - тут это было не принципиально, Он меня любил абсолютно бескорыстно. Но мне ужасно нравилось приносить ему лопуховые листья, которые он  очень любил, и следить, как интеллигентно конь их поедал. И так уж он был дружелюбен, что даже мой Кот завел с ним приятельские отношения. А чего ради тогда он бы таскался к нему в манеж и просиживал часами на деревянной ограде? Биограф подходил к нему и они так и стояли мордой к морде, общались. А потом еще придумали они игру - кот прятался, перебегал от столбика к кустику, а конь перебегал за ним, потряхивая гибкой шеей и громко фыркал прямо в котовую морду. Кот морщился, прижимал уши и бежал  в следующее укрытие. Кот прекрасно понимал, что лошадь заперта, поэтому не дразнил ее, не выходил за пределы ограды, а честно прятался внутри манежа, где Биограф мог его найти. И как не боялся? Ведь это все равно как для человека играть... не со слоном даже, а с мастодонтом....  Но ведь  как-то смог котик мой понять, что этот великан его не обидит, и приходил общаться именно к нему, а не к другим лошадям. Или может это я стала для них ниточкой связующей... Ведь я любила их обоих...